Ольга Васильева.

IV-ая Книга Песен.

 

0001

О как мне трудно в эту жизнь войти!

Когда войдешь, то кажется легко, не так ли?

Но разве можно строгость соблюсти,

Чтоб из сосуда не пролить ни капли!

 

Стол. Кружка. Бытие витает в комнате вечерней.

Погасли разума унылые зрачки,

А завтра отряхнется утро, верно,

И пухом полетят стихов клочки.

 

Спины кривое колесо над книгой гнется —

Решая, думая, устанет так душа!

Душа над строчками печальными смеется,

Кричит в окно, заслоны темные круша.

 

Автобус горькими дорогами дымится,

Сидения пустые так странны,

Где по утрам народ толпится,

А утром, может быть, уйду я из страны.

 

О как мне трудно в эту жизнь войти,

И обрести все то, чем я спасусь…

Легко ли будет из нее уйти?

Сегодня или скоро —это будет пусть.

Февр.1995.

 

0002

Я болью успокаиваю ту же боль,

Ведь ласкою не сдвинешь негу с места,

И к единице сразу не прибавишь ноль,

Смесить нельзя в одно мгновенье тесто.

И все как будто кончено —и тут

Садишься вновь за то же, зная, чем грозит;

Дрожать, бледнеть от цепких пут —

Нельзя не мнить, что будешь ты убит!

 

Когда нет мыслей —мысль придет во мгле,

И руки опускаются —тогда работа!

И нет людей —есть буря на земле,

И пустота вновь обещает миражи полета.

 

Я боль подогреваю утихающею болью,

В плечах и в икрах колет неустанно;

И лес клонится зыбкой, темной голью,

Клонится в ночь, а день кивает странно…

Июль 1993. Захарово.

 

0003 (К Мандельштаму).

На моих глазах уходит день —

Он уходит в душу и не пропадает,

Он скрывается в книжную тень,

В сердце, что чудеса сочиняет.

 

Как смешны стремленья людей

Тайну поэта предать огласке —

Разве безумное стадо зверей

Может разрушить вечную сказку?

 

На стопах —отпечатки земли,

На земле же —следы моих ног:

То, что пели вчера короли,

Я оставил внутри и сберег.

 

На моих глазах уходит день…

Холод не сломит сердце мое,

Но мне теперь страшно лень

Просто закрыть окно.

Янв.1995.

 

0004 (Муза.)

И это сердце посетила ночь,

И, скомкав простыни, у двери встала:

О, как бы я хотел себе помочь,

Но вот, поэт, твоя пора настала.

 

Я вслушиваюсь в голос старика —

Он здесь, со мною, близ кровати —

Он тихо начал петь издалека

Про тех, кто строил пышные палаты.

 

И он чужим казался в эту ночь,

Казался он волшебником и магом,

Он тихо пел про ласковую дочь,

Про то, что не достигнуть быстрым шагом.

 

Зачем он здесь, кого он звал ко мне?

И, мысли угадав поэта,

Старик стал растворятся в тишине,

Оставив меня с дочерью обета.

 

И это сердце тронул утра луч,

Оставивши меня на покрывале;

Прошу тебя, не мучь меня, не мучь,

О дева хрупкая с душой из стали!

Янв.1995

 

 

0005

Еще не поздно мне изведать колебанье

И начинанье превратить в науку, —

И слышать не хочу о грозном состязаньи,

И верить не хочу в навязчивую скуку.

 

Еще не поздно убедиться в упованьи

На силы сердца, на прозренье,

На Божий перст и дивное лобзанье —

И встретить жизнь в одном стремленьи.

 

Еще есть время помечтать о свете,

Но никогда тот свет не затмевать напрасно,

И слово чести не швырять на ветер,

И не порочить жизнь, когда она прекрасна.

 

Еще не поздно не опомниться вовеки,

Оставить все как есть, в движеньи бури —

Творить и умереть в гармонии, как греки,

Как столпник, к небу вознестись горячей пулей.

Авг.1995.

 

0006

Скабрезной рукой обрезанный лист,

Шершавый след от пастели —

Прожорливых ставен чудовищный свист

Захлопнул проствет в акварели.

 

Скрещенные шпаги бровей

Прорвались на лице под маской —

Скорее бы в сумрак дверей

Убежать сквозь свет без опаски!

И комнаты зависть гнетет,

И в пустотах ландшафта по стенам

Обреченная муха идет

К пауку в белотканный застенок.

Авг.1995.

 

0007 (Эллада.)

На чистый, отдохнувший мозг ложились горы,

Над головой —ты, небо, даже в самолете,

И пусть сокровища земли растащут воры,

Но бытие души творящей, бесы, не возьмете.

 

Разрушьте храмы, и леса сожгите, и разлейте

Тлетворный дух машин на землю сада —

Но все равно из сердца не изымешь, как ни бейся,

Душистых парков-городов блаженную рассаду.

 

И дождь пошел —ты не возьмешь меня измором

Ни в скалах мрачных, ни в полях Деметры,

И —пламенный омфал —меня не примет море,

Как птицы дикие, меня не склюнут ветры.

 

На месте нив родящих —мертвые макеты,

В музеях —жизнь, а в городе —однообразность,

Для немощных здесь сувениры —сладкие конфеты,

И между мифом, памятью и былью —несуразность.

 

И лишь одни глаза сияют вещим зреньем,

Лишь Гея просветлела в истязаньях —

Она таинственною поступью мистерий

Живет и дышит в коридорах тайных.

 

А путнику не все дано увидеть сразу,

Лишь огненный закат и дымку горизонтов;

И мельком взглянет Аполлон с коринфской вазы,

Натягивая лук свой быстрый против монстров.

Авг.1995.

 

0008 (Родное небо [Уходящая из чумного города]).

Ты высоко ушла, моя принцесса,

Мое нищее сердечко, моя краля;

Не ходи, не ходи ты в овраг возле леса —

Я не хочу, чтоб ты пропала и тебя украли.

 

Ты высоко взобралась на горы,

Но я так трепещу, что ты в овраге;

Иди далеко и спасись от мора,

Но только не спускайся ты в болото мрака.

 

О, только не спеши с горы уйти,

О, держись знакомой тропинки,

Птицей светлой, принцесса, лети,

Звонко свистни мне по-старинке!

 

Ты далеко теперь ушла, я знаю,

И я уверен, ты избегнешь топи;

Искать я в небе буду мою кралю,

А сам исчезну в Северной Европе.

 

Надену парадную шляпу сегодня,

Я сегодня уйду в эти горы.

Но, дева, дороги наши несходны,

Ведь гибельный мрак замаячит мне вскоре.

 

Ты высоко взошла, моя прекрасная,

Остановись, передохни, присядь,

Вглядись в чужое небо ясное

Припомни очертания мои опять.

Июль 1995.

 

0009

Я смотрю, как растут эти дети,

Эти тонкие ножки и косы —

Мнится дождь золотой на Милете

И белый утес на Лесбосе.

 

Только то, что мнится —неправда,

Только то, что я вижу —мечта,

И к платку ковыляет карлик,

Чтоб сном завязать глаза.

 

Я не знаю, что с ними будет —

Я ведь лирик, а не пророк;

Будьте камнем, а не студнем,

И не жалейте, давая зарок!

 

Они другие, эти дети —

Они —не я, мы не сойдемся,

Я выросту к грядущему столетью,

Мы потеряемся и не найдемся.

 

Детство —это чудесно, я помню,

Помню, что творится доныне;

Только юность пронзительней вопля,

Только птица сильней исполина.

Сент.1995.

 

0010

…Ничто не сгладится со временем,

но улетит, оставив след;

Разбитая нога в кровавом стремени,

Бессмысленный, потухший век…

 

Летя глазами в чернь пустыни

И падая в лазурь небес,

Не преклонялись мы пред древними святыми,

Тупыми взорами следя окрест…

1990.

 

0011

Сегодня сирень расцветает…

И запахов тысяча в сердце проникло мое,

И сладость спокойствия тешит привычно.

За домиком бедным моим

Какие богатства таятся в просторах,

В пространствах земли…

Сегодня во двор залетела прохлада,

И сил нет уже оставаться под крышей,

Где в недрах от пота прогорклые стены

Меня, одинокого, в трепет приводят.

Раздумью хочу я предаться, не нудной работе.

Работа закончена —отдых призвать я стараюсь,

И удается мне это!

Сегодня весна разбудила дороги,

По коим не хаживал с осени я:

Ручьи, мне знакомые, ивы-соседки

Встречают у склона меня.

Сегодня элегиям дам я простор,

Но голову не опущу я к бумаге,

А вверх подниму в лучезарный покой,

Где свист уходящий пророчит закаты.

Я пойду за овраг, взгляну на поле,

На житницу мою, над коей я стараюсь,

И вспомню я, что не один я боле,

Что ныне срок настал, я с ней встречаюсь.

Все небо выткано одной Луною —

Спускаясь,

Она меня взором любезным встречает,

Как сегодня чудесно —сегодня,

Сегодня сирень расцветает…

янв.1995.

 

0012

Прошу тебя, не мучайся, пиит,

Взгляни в окно, грусти с листвою вместе,

Лей слезы, гордостью питая стыд,

смотри, как ветви тянутся к твоей невесте.

 

Мечтая, боль свою ты в песню облеки,

Надеясь, бейся головой о стену,

Молись, и страсти станут далеки —

Рождаясь заново, избегнешь тлена.

 

Прошу тебя, не мучайся, пиит,

Любуйся кротостью лазоревого сердца,

Скачи до бешенства, пока в глазах не зарябит

И не раздастся в небе грохотаньем мерным.

1991—92.